Эх, дороги

Музыка Анатолия Новикова, слова Льва Ошанина (1945)
Исполняет Георгий Абрамов

Песня была написана вскоре после окончания Великой Отечественной войны, осенью 1945 года, для театрализованной программы «Весна победная», которую задумал и осуществил к празднику 7 ноября режиссер Ансамбля песни и пляски войск НКВД Сергей Юткевич.

Все песни в ней, по замыслу постановщика, должны были связываться определенной сюжетной канвой — отъезд бойцов домой из Германии, поэтому их темы и характер были заранее намечены и оговорены. Авторам песни — композитору Анатолию Новикову и поэту Льву Ошанину — был вручен длинный их список, отпечатанный на машинке. Из этого списка Новиков и Ошанин выбрали песню-раздумье с условным названием «Под стук колес» и приступили к работе.

Первым исполнителем «Дорог» стал солист ансамбля НКВД Иван Шмелев. Премьера была успешной, но авторы еще месяц после этого дорабатывали песню.

Лев Ошанин вспоминал:

— Мы закончили песню. Ее приняли, похвалили. И вот мы сидим на пре­мьере новой программы. И спели-то ее не бог весть как. Но в зале вдруг возникла длинная ти­шина. Потом он взорвался и потребовал повторения песни. А я, слушая ее, смотрел на зал, и мне становилось все яснее одно: это совсем не песня «Под стук колес». Мы сами не поняли, что мы написали, это пока полу­фабрикат, заготовка, половинка песни. Я схватил Новикова за руку:

— Останови песню!

— Да ты что, — ответил Новиков, — я уже сдал клавир в издательство.

А я опять:

— Останови песню на неделю. Она неправильная.

Новиков недовольно буркнул:

— У тебя блажь какая-то…

Но по его хитрому прищуру я почувствовал, что он начинает меня понимать. А мне уже было ясно — это песня итога войны. Хотели мы или не хо­тели, а в ней зазвенела какая-то необъяснимая, но верная нота времени. Месяц я продержал песню в поисках того решения, которое увидел тогда в концертном зале. И потом мы выпустили ее заново. И называлась она сначала «Солдатские дороги». Потом «Эх, дороги». Наконец просто «Дороги».

Кстати, о формальных песенных законах. Когда «Дороги» уже появи­лись, я вдруг с удивлением заметил, что четверостишие — припев, он же зачин каждого куплета, потому что он не завершает, а открывает песню, — состоит из одних имен существительных. А глаголы зато как бы переско­чили в среднюю часть песни. Вероятно, это единственный случай в поэзии.

Анатолий Новиков рассказывал:

— Нас с Ошаниным стали приглашать в школы. Я садился за рояль, мы с поэтом пели «Дороги», и с нами вместе пели эту солдатскую песню ребята. Потом мы выходили из школы, и я спрашивал Ошанина: «Что же произошло, почему ребятишки, школьники поют эту песню, она же солдатская?» И тут мы поняли, что ребята своим сердечком очень сильно, глубоко чувствуют эти военные взрослые дороги. В песне заключены для них и похоронка на отца, и бомбоубежище, и недетские военные страхи. И пели мальчишки и девчонки ее необычно, «со слезой». Не всегда знаешь, как сработает твоя песня…

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.

Знать не можешь
Доли своей,
Может, крылья сложишь
Посреди степей.

Вьется пыль под сапогами
степями,
полями.
А кругом бушует пламя
Да пули свистят.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.

Выстрел грянет,
Ворон кружит:
Твой дружок в бурьяне
Неживой лежит…

А дорога дальше мчится,
пылится,
клубится,
А кругом земля дымится
Чужая земля.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.

Край сосновый.
Солнце встает.
У крыльца родного
Мать сыночка ждет.

И бескрайними путями,
степями,
полями
Все глядят вослед за нами
Родные глаза.

Эх, дороги…
Пыль да туман,
Холода, тревоги
Да степной бурьян.

Снег ли, ветер —
Вспомним, друзья —
Нам дороги эти
Позабыть нельзя.